Лидер группы «Green» Николай Гринько: «Мы — программный код….»

Николай Гринько, лидер поп-рок группы “Green”, — создатель светлой лирики с тонким юмором. О том, почему творческие люди ни на кого не похожи, где искать свободу и как «разумная» дереализация может вылечить меланхолию, он рассказал в интервью для Indigoblog.

— Николай, оба ваших альбома так или иначе связаны с космосом. У обоих «космические» обложки. Почему вас так влечет космос?

— Это очень давнее увлечение. Когда мне было лет 12, мама записала меня в библиотеку. Я был застенчивым ребенком, а потому всегда уходил в самый дальний угол, к последним полкам. Там стояла фантастика. Я ничего в ней не понимал, поэтому просто брал книги по алфавиту: «А» — Азимов, «Б» — Брэдбери, «В» — Варшавский и так далее. Когда добрался до Роберта Янга, то понял, что кроме фантастики больше ничего читать не хочу. Эта библиотека давно закрылась, а мое увлечение космосом так и осталось на всю жизнь.

— В песне «Иннокентий Ильич» вы описываете подчиненного некоего Иннокентия Ильича, который мечтает о свободе: «там, где нет дресс-кода и все ходят босиком, где ветер влажный, где стакан бумажный. И, что очень важно, где не ловит телефон». Насколько, на ваш взгляд, перемена мест и разрыв с прошлым помогают обрести свободу? Или свобода – это больше про то, что внутри, а не снаружи?

—  Свобода мало связана с переменой мест. Свобода — это открытые возможности, которые, как ни странно, вовсе не обязательно реализовывать. Мой пес Беня очень любит гулять, это его главная радость в жизни. В городской квартире он грустит: ему очень хочется бегать под деревьями и грызть еловые шишки. Но когда мы приезжаем на дачу, где дверь в дом всегда открыта настежь, Беня не убегает за горизонт осваивать неизведанные просторы. Он занимается какими-то своими делами, ходит за мной, спит на веранде — и при этом он счастлив. Потому что точно знает, что в любой момент может встать и пойти, куда его собачьей душе угодно. Свобода — это когда дверь всегда открыта.

— А еще есть ощущение, что «дверь всегда закрыта», когда внутри поселяется меланхолия. Хочется цитировать вашу песню: «Каждое утро загружаешься с нуля. Подтверждаешь настройки всех систем. Проще заставить работать реактор космического корабля, чем объяснить себе просыпаться зачем». Здесь лирический герой видит кругом ненастоящих людей, сплошные «спецэффекты» и делает вывод, что настоящий только он сам. У вас есть свое «лекарство» от меланхолии?

— Если принять, что мы — программный код, то получается, что все наши судьбы, горести и радости работают на какую-то сверхзадачу, всё здесь не просто так. При таких установках лично мне немного легче уживаться с этим миром. Есть сразу несколько теорий о том, что вся наша Вселенная — это симуляция, программный код, который исполняется на каком-то сверхсложном компьютере. И, откровенно говоря, мне бы очень хотелось верить, что все обстоит именно так. Потому что в таком случае у всего, что происходит в этом мире, есть какая-то определенная цель, просто мы, виртуальные персонажи, не можем ее постичь — это просто выше наших скромных возможностей. Фигурка в «тетрисе» понятия не имеет о том, что ее написал программист Алексей Пажитнов, и уж тем более не имеет ни малейшего представления о том, для чего он это сделал.

— Как вы думаете, почему именно творческие люди так часто чувствуют себя одинокими? Вы поете: «Пробки девять баллов, дальше будет хуже. Этот город не умеет жить иначе. Разливает одиночества отраву, как чай». Вам случалось чувствовать себя одиноким среди людей? Каким вы видите выход из одиночества?

— Во-первых, творческие люди немного отличаются от всех остальных и потому им довольно сложно находить своих. А во-вторых (и в-главных), все они немного сумасшедшие. И чем больше таланта, тем выше градус сумасшествия. Мне намного проще: в моей кастрюле 99% нормальности, и всего 1% таланта. А представляете, каково было, например, Сальвадору Дали, у которого всё было ровно наоборот? Вот кто точно был абсолютно одинок среди людей.

 

— В песне «Однокомнатная планета» лирический герой поет о своем теплом доме, для него это «место тепла и света», где умещается весь мир. Вы часто проводите время дома?

—  Я зануда и интроверт, люблю сидеть в норе и очень плохо переношу общество. Людей, с которыми мне хотелось бы постоянно быть вместе, не так уж много: на одной из них я женат, с другим дружу 20 с лишним лет. Поэтому моя однокомнатная планета не слишком перенаселена, и я с удовольствием провожу на ней все свободное время.

— Что приносит вам положительные эмоции? Что вдохновляет жить?

—  Меня очень просто порадовать: дайте послушать хорошую музыку, попробовать хорошую еду, прочитать хорошую книгу. Проблема в том, что даже я сам не могу определить, что именно считаю хорошим. Впрочем, если пройтись по этому списку категорий, то, наверное, так: Coldplay, пельмени, Питер Уоттс. А восхищаться великими я не умею — я им завидую.

— А теперь вопрос от кота Хармса. Какая разница между искусством, вандализмом и ремеслом?

—  Никакой разницы между этими понятиями нет. Это очень хорошо доказывает Бэнкси, каждый раз перемешивая их в самых неожиданных пропорциях.